«Давай рассказывать анекдоты по очереди», – предложил я и сел на прибрежный песок.
На третьем круге я счёл, что Арчи готов.
«Ладно, меняем правила. Встаём в полосе прибоя и с каждым анекдотом делаем шаг вперёд», – я сделал первый шаг, погрузился по щиколотки и завёл следующий анекдот.
Но приём не сработал. Река говорила громче меня. Она говорила острым холодком струй воды на коже, неожиданными касаниями гальки, водорослей и улиток, невидимых под бликующей поверхностью. Страх становился сильнее с каждым шагом и стал непреодолимым, когда вода дошла по пояса.
А во мне нарастало раздражение. Чёрт, пацан пускает пыль в глаза, ну не может ему быть так страшно, он сачкует, избегает сложностей!
Я был готов принудить его спускаться в воду… но тут я глянул прямо в лицо моего любимого сына. В больших карих глазах был страх. Он не притворялся. Это был не страх, а Страх.
У меня как пелена с глаз спала. Гнев сдулся, остались раскаяние и облегчение. Это просто ребёнок и ему нужен Заботливый Папа, Понимающий Папа, а вовсе не Суровый Папа.
Это помогло.
«Всё нормально, – сказал я успокаивающим тоном. – Возвращайся на берег, сейчас пойдём на обед».
Мы смеялись, болтали, бегали в догонялки и играли в гномов по дороге домой – я старался укрепить пошатнувшееся доверие…
Сын боится водоёмов. Мы бьёмся с этим с пяти или шести лет, пробуя разные способы с нулевым, а порой и с обратным результатом. И на утреннем купании я в очередной раз наломал дров.
После обеда я сел в саду и раскрыл
«Из лягушек в принцы». Я возвращаюсь к этой книге снова и снова, черпая вдохновение в её изящном и нестандартном психотерапевтическом подходе. Это она вдохновила меня на утреннюю игру с кинестетическим каналом. Я обнаружил, что страх сына проявляет себя исключительно тактильно, там нет чего-то зрительного или слухового, и пытался отвлечь от ощущений на коже.
Как я уже говорил, это не сработало…
Сидя в саду, я думал над новым планом, прокручивая в памяти всё, что сынишка рассказывал о своих ощущениях, и прикидывал, за что ещё можно зацепиться. Применение терапевтических практик требует толику выдумки, потому что одна и та же теория подчас ведёт буквально к противоположным практическим подходам.
Большинство ощущений Артёма не были реальными. Он воображал, что чувствует нечто, поскольку ожидал этого, и заранее боялся. А ведь это догадка! Если нельзя отстроиться от тактильных ощущений, отчего бы не попробовать наоборот — усилить их реальность?
Час спустя мы топали в сторону другого пляжа. Готовя новую атаку на фобию, я хотел, чтобы ничто не напоминало об утренней неудаче.
Артём заходил в воду с черепашьей скоростью, а я терпеливо ждал, стараясь сохранять открытость ума ко всему, что бы ни произошло. Вот он зашёл по щиколотку, наткнулся на глиняный слой и отпрянул назад с восклицанием «Зыбучий песок!»
«Не зыбучий, а вязкий, – засмеялся я. – Это же обычная глина!»
Идея!
«Стой здесь и дай себе погрузиться», – посоветовал я.
Он послушался и с удивлением обнаружил, что увяз всего на несколько сантиметров и дошел до плотного грунта.
Вдохновлённый первым успехом, я предложил следующий «квест»: пойти вперёд, где на дне, как я знал, лежат камни, и пощупать их пальцами ног. Он покачался на камне и признался, что стоять на нём даже забавно.
«Не торопись, привыкни к ним. Готов пройти ещё несколько шагов?»
Он осторожно прошёл по камням и добрался до чистого песочного дна на глубине по колено. И тут он водоросли, скрытые мутной прибрежной водой! «Они противные!» – взвизгнул сын.
«Не торопись с выводами, – ответил я. – Попробуй погладить водоросли ногой. Они тебе кажутся противными, потому что ты отдёргиваешь ногу, едва коснувшись их, – объяснил я. Как я теперь догадывался, «противные» водоросли были чистым плодом воображения. – Я уверен, тебе понравится».
Заинтересованный, он погладил водоросли и засмеялся: «Они лижут мои ноги!»
«Ну что, двигаемся дальше? Иди, пока чувствуешь, что это не страшно».
Он зашёл по грудь и снова остановился: «Я не могу идти дальше».
«Всё нормально, мы даже можем на этом закончить. Но сначала прислушайся к своему страху: позволит ли он тебе пройти ещё метр?»
«Я могу попробовать», – ответил Артём после некоторого раздумья. И он сделал шаг, и ещё один, и ещё. Так шаг за шагом он зашёл по шею. Тут он встретился с новым страхом: вода сжимала грудь и ему показалось, что дышать стало труднее.
«Не волнуйся, ты в безопасности и это последний квест. Слушай внимательно, – я сделал внушительную паузу. Сын подобрался. - Можешь меедленно и глубоко вдохнуть?» Хотя само предложение содержало в себе нелогичность (он же сказал, что не мог дышать), но сын этого не заметил — и, конечно, без труда вдохнул. «Теперь выдохни. Вдохни. Выдохни».
«Мне холодно и я покрылся мурашками», – пожаловался он вдруг.
«Тогда я могу тебя поздравить», – ответил я.
«Поздравить?!» – он выглядел заинтригованным.
«Пока страх был сильным, ты не чувствовал холода. Сейчас он стал слабеньким. Понимаешь? И заметь, кстати, что ты дышишь. Силы твоих лёгких достаточно».
«В самом деле!» – он искренне удивился.
«Ты нереально крут. Теперь давай, доплыви до берега».
Мы вылезли из воды и построили три замка из песка. Артём обронил, что ему понравилось наше вечернее купание, и голос его был искренним.
Я кивнул и ничего не ответил, но чувствовал себя так, будто мне только что дали орден. Типа «За упорство и наблюдательность». Когда мой сын в последний раз хвалил что-то. Возможно, семь месяцев назад, когда на новый год я подарил ему графический планшет. Вот характер: он скупится на «нравится», словно это слово облагается налогом. Подозреваю, что на этот раз я действительно сделал что-то особенное.