Для меня он был почти гуру. Этот человек умел принимать решения, делал
это быстро и не жалел о сделанном. Как можно догадаться, он был очень,
очень успешным бизнесменом.
Кроме того, он не терпел ненадёжных
людей. Весть об измене жены вызвала у него микроинфаркт. Он перенёс его
на ногах и, надо отдать должное этому сильному человеку, не изменил
себе: не стал устраивать скандалы или метаться из угла в угол, а
деловито собрал неопровержимые вещдоки и выложил их дражайшей половине.
Та бросилась в ноги, моля о прощении, поэтому он двинул по плану А:
потребовал, чтобы супруга прервала все контакты с любовником и
подругами, знавшими о её неверности, удалила этих людей из соцсетей и
сменила все симки.
Сам он также отрёкся от всех знакомых, которые
знали о нелицеприятной истории. «После измены надо спасать свою психику.
А это получится, только если ничто не напоминает вам о ней», – объяснил
он мне позже.
Почему он дал жене второй шанс? «Однажды любой может оступиться», – сказал он.
Вторая измена чуть не свела его в могилу, и тогда он выбрал план Б:
порвал с женой. Быстро и полностью. Доказав, что этот человек умел
принимать решения, делал это быстро и не жалел о сделанном.
***
Прошло двенадцать лет, пока наши дороги вновь пересеклись.
Он рассказал, как семь лет жил один. Потом встретил женщину, которая
захотела быть с ним. Он был честен с ней: рассказал о случившейся драме и
объяснил, что доверие к женщинам потерял навсегда. Признался, что не
испытывает любви к ней – только симпатию. Она ответила честностью на
честность, отдала ему все пароли от своих аккаунтов, смирилась с
неразделённостью любви.
«И как ты думаешь, сколько раз я проверял её
на верность?» – задал он мне вопрос. И тут же ответил торжествующе: «Ни
разу!» – он, казалось, сам был удивлён. Он выглядел как человек,
который наконец обрёл счастье. И я подумал тогда, что этот человек всё
сделал правильно.
Я искренне жалею, что не получится закончить
историю на этом выводе. Три года спустя я снова встретил его … на одной
из конференций психологов. Удивлённый, я стал его расспрашивать и узнал,
что недавно он встречался со своей первой женой по просьбе их общего
сына. И вот пятнадцать лет спустя уже он бросился ей в ноги и молил о
прощении. Все чувства вышли на поверхность.
Он рассказал ей, что все
пятнадцать лет продолжал её любить. Даже получил психологическое
образование, лишь бы разобраться в себе и залечить разлом в душе.
Она в ответ рассказала, что за все пятнадцать лет у неё так и не было
мужчины … всё как отрезало. Продолжала любить его и терпеливо переносила
отчаяние.
Но своей второй жене он ответил на верность верностью.
Она знала, на какую встречу он собирается, приняла это испытание и даже
отправилась с ним через океан, согласившись дождаться в гостинице. В
аэропорту её страх прорвался наружу. Она взяла его за руку и робко
спросила: «Ты вернёшься ко мне?»
Поэтому он вновь расстался со своей первой женой…
Я долго искал мораль для этой истории. И не нашёл. Потому что она учит,
что мораль, справедливая вчера, может оказаться полной чушью сегодня.
Так что пусть в истории человека, который «всё сделал правильно», не
будет точки
Сайгак ежедневно испытывает жизнь. Наблюдает, спрашивает, пробует. В награду - удовлетворённое любопытство и радость, когда что-то получается. Тогда он записывает и публикует историю. Часто, конечно, как раз наоборот - не получается. Жизнь тут и там сообщает: не набрался пока ума. Порой кажется, что это будет продолжаться всю жизнь. Помогает взгляд назад: тогда понятно, что всё-таки поумнел и можно продолжать испытывать. Это работает.
Внутреннее благо лыжника
Я проснулся с чётким знанием, чему суждено сегодня стать главным. Через
десять минут я уже вышел из подъезда с лыжами в руках. Погода оказалась
идеальной, лыжи катили хорошо, тело постепенно просыпалось.
… Через пять километров на меня вдруг навалилась истома. Захотелось прямо здесь, в лесу свернуться калачиком на снегу и заснуть. Ложиться я не стал, но отдался этому чувству и сбросил темп. Теперь я скользил медленнее и как бы во сне.
Потом истома прошла. Оглядевшись, я обнаружил, что иду по коридору, состоящему только из пушистого снега. Он укрыл десятисантиметровым слоем всё, даже самые тонкие веточки.
А затем моё внимание привлекло внутреннее состояние тела. По всему телу, по животу, рукам и ногам, в голове растекалось приятное нежное благо – видимо, то самое, которое китайцы называют «ци». Обычно я бегаю очень быстро, но тут понял, что это чувство – и есть главное, ради чего я выскочил на лыжню, даже не продравши глаза. Может быть, и испытывал его раньше, но воспринимал как заново.
И я отдался ему, скользя по лыжне не торопясь и с удовольствием, любуясь не столько внешней, сколько внутренней красотой.
… Через пять километров на меня вдруг навалилась истома. Захотелось прямо здесь, в лесу свернуться калачиком на снегу и заснуть. Ложиться я не стал, но отдался этому чувству и сбросил темп. Теперь я скользил медленнее и как бы во сне.
Потом истома прошла. Оглядевшись, я обнаружил, что иду по коридору, состоящему только из пушистого снега. Он укрыл десятисантиметровым слоем всё, даже самые тонкие веточки.
А затем моё внимание привлекло внутреннее состояние тела. По всему телу, по животу, рукам и ногам, в голове растекалось приятное нежное благо – видимо, то самое, которое китайцы называют «ци». Обычно я бегаю очень быстро, но тут понял, что это чувство – и есть главное, ради чего я выскочил на лыжню, даже не продравши глаза. Может быть, и испытывал его раньше, но воспринимал как заново.
И я отдался ему, скользя по лыжне не торопясь и с удовольствием, любуясь не столько внешней, сколько внутренней красотой.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)